С точки зрения специалистов, риск существенно повышается в случае, если, у школьника утрачивается интерес к учебе, снижается успеваемость, учащаются прогулы уроков. Патогенную роль этого поведенческого фактора отметили 65,6% опрошенных (в большинстве своем это школьные учителя и психологи образовательных учреждений).
В качестве следующего по уровню влияния фактора, специалистами выделены уходы из дома и бродяжничество (50,8% специалистов считают это крайним поводом для суицида). По мнению, сотрудников психологических служб, подростки, не видевшие тепла и любви в семье, часто покидавшие свой дом в силу деструктивности влияния семьи, наиболее склонны к суициду.
На третьем месте, по отметке специалистов, стоит фактор – тяга к употреблению алкоголя (44,2%), а на четвертом – употребление наркотиков и токсикомания (37,7%). При этом все респонденты, отметившие оба вышеназванных фактора – или сотрудники психологических служб, или медицинские работники, которые на наш взгляд, чаще, чем школьные учителя и психологи сталкиваются с подобными категориями подростков.
Пятое место среди поведенческих факторов, отмеченных специалистами, занимает самоизоляция, снижение повседневной активности (23% респондента считают этот фактор значимым), при этом выделившие этот фактор респонденты отмечают в качестве причин его возникновения – личностную незрелость, низкую самооценку, коммуникативную некомпетентность и отсутствие поддержки со стороны родителей.
По мнению большинства специалистов, принявших участие в исследовании, интерес к вопросам смерти и самоубийств (только 9,83% респондентов отметили его значимость) и интерес к прослушиванию печальной и траурной музыки (4,97% респондентов) не являются важными по значимости поведенческими факторами суицидального риска. При этом специалисты с психологическим образованием комментируют их как признаки типичных для подростков реакций подражания и группирования, своего рода „дань моде“ или проявления определенной субкультуры (по мнению большинства специалистов – это „Готы“ или „Эмо“).
Вторая группа, имеющая в своем составе исключительно сотрудников правоохранительных органов, была категорична в своих выборах. Как видно по рисунку 1, их выбор ограничивался лишь одним фактором. Это объясняется тем, что немногословность и четкость работы данных сотрудников отразилась на стиле взаимоотношений их с другими сферами (многие из них отказались отвечать, приняв исследователей за представителей СМИ).
Как следует из рисунка 1, лидирующее положение среди поведенческих факторов суицидального риска, выделенных сотрудниками ПОО, занимает употребление наркотиков и токсикомания (почти 70% сотрудников выделили его в качестве основного суицидального фактора). Такие факторы, как самоизоляция, снижение повседневной активности (15,6%), уходы из дома и бродяжничество (7,8%), тяга к употреблению алкоголя (4,6%), интерес к вопросам смерти и самоубийств (только 3,1% респондентов отметили его значимость), по мнению большинства сотрудников ПОО имеют незначительное влияние по отдельности, но если они начинают проявляться одновременно, то суицид неизбежен.
Почти также как и специалисты, сотрудники ПОО, еще в более категоричной форме, заявляют, что интерес к вопросам смерти и самоубийств и интерес к прослушиванию печальной и траурной музыки не являются поведенческими факторами суицидального риска. Никто из них не выделяет эти факторы в качестве значимых, при этом комментируя отсутствие выбора этих факторов, многие сотрудники объясняют эти проявления бездельем молодежи, неправильным воспитанием в семье или социальной незрелостью новых поколений. Интерес к учебе, снижение успеваемости, прогулы, также, по мнению сотрудников ПОО, не являются поведенческим фактором суицидальной угрозы. По их утверждению это в большей мере может содействовать девиантности подростков, а при учащении этих случаев – к противоправному поведению.
